Секция «Литературный процесс и журналистика: история, критика,

публицистика»

Образ протагониста в романе Г. Гриммельсгаузена

«Затейливый Симплициссимус»

Артём Сергеевич Кузнецов

Студент (бакалавр)

Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова, Факультет журналистики, Москва, Россия

E-mail:   artkuz940501@gmail.com

Симплициссимус, герой романа Гриммельсгаузена, подобно Фаусту и Дон Кихоту, стал вечным спутником человечества [1; с.5]. Однако, несмотря на кажущуюся простоту персонажа, особенности его образа не были однознач- но прояснены, по крайней мере, в отечественном литературоведении. Одни исследователи отрицают какое-либо  развитие Симплиция, считая,  что «тра- ектория его долгой жизни – это путешествие  по праздничной площа- ди; он только сменяет костюмы и маски» [2; с.34], другие склонны видеть в протагонисте эволюцию в духе романа воспитания [3; с.79]. На наш взгляд, может быть продуктивным синтез этих концепций на базе теории архетипов К.   Юнга.

В герое Гриммельсгаузена ярко выражены черты архетипа трикстера

– «древнейшей фигуры… всех мифологий» [4; с. 233], «корня всех плутовских созданий мировой литературы» [4; с. 244] и демонически- комического дублёра культурного героя [5; с.27 ]. Согласно К. Юнгу, трикс- тер – слепок ранних, неосознанных состояний психики человека. Так, Симплиций-рассказчик, пережив эволюцию сознания, осмысляет в романе своё трикстерское прошлое.

Герой последовательно воплощает основные типы трикстера,  характер- ные для комической литературы  Средневековья и Нового времени,  – дурака, шута и плута (пикаро). Будучи простаком в начале романа, он многое видит впервые и поэтому оценивает всё остранённо: отшельника он прини- мает за волка и пр. Затем, вынужденный притворяться шутом, он начинает

«смеясь говорить правду», используя, например, прием ложной похвалы Э. Роттердамского. Через шутовство герой постепенно встраивается в антимир и превращается в плута, пока не достигает возрождения, подобно птице Фе- никс [6; S. 58].

Рассмотрим трикстерские черты в протагонисте романа. Во-первых, Сим- плициссимусу присуща психологическая и моральная неоднозначность [7; p.29]: он, как и любой человек, постоянно колеблется между Богом и Дьяво- лом, между ликом и личиной, между аллегорическими воплощениями добра и зла – злодеем Оливье и праведником Херцбрудером [1; с.16]. Даже будучи разбойником, герой прощает соперника на дуэли, испытывает отвра- щение к убийствам Оливье, не теряет способности к настоящей дружбе [8;8] и пр.

Другая важная черта трикстера, лиминальность [8; p.30], проявляется в возрастных изменениях героя, в территориальных странствиях (в путеше- ствиях по Германии, поездках в Швейцарию, в Россию и пр.) и в неуловимой переменчивости социального статуса Симплиция (от крестьянина до дворя- нина, от ландскнехта до отшельника), реализующей философский концепт барокко о том, что «одно непостоянство на свете постоянно» [1; с.396]: Фор- туна, обманывает человека, подобно трикстеру.

Трикстерская театральность и перформативность [7; p.32] отчётливо вид- ны в разыгрывании Симплицием роли шута и чёрта, в его игре на лютне и выступлениях в парижской опере, а также в трюке с переодеванием в жен- скую одежду.

Характерна для Симплиция и гиперсексуальность трикстера. По выра- жению автора, герой «nустился в отчаянный блуд» [1; с. 234]: был наемным любовником парижских дам и изменял жене.

Обязательная для любого трикстера связь с сакральным контекстом [7; p.33] очевидна, во-первых, в магических и фантастических эпизодах рома- на (встречи с сильфами, призраками, ведьмами, Бальдандерсом), свидетель- ствующих наряду с утопическими, сатирическими и философскими элемен- тами о жанровой принадлежности романа к мениппее [9; с.66-69]. Кроме того, вера в Бога, привитая ребёнку отшельником, вызывает у Симплиция острую критику всеобщего беззакония и бесчеловечности войны и в итоге заставляет его сказать «Прощай, мир!».

В соответствии с теорией Д. Кэмпбелла [10] Симплициссимус пережи- вает главные этапы становления героя (уход, инициацию и возвращение) и такие архетипические мотивы, как зов к странствиям (нападение солдат на деревню), сверхъестественное покровительство (клад от призрака), встреча с женщиной-искусительницей (в Париже и на острове), примирение с отцом (встреча с батькой), отказ от возвращения (нежелание героя покидать ост- ров) и, наконец, свобода жить (Continuatio). Приключения Симплиция отра- жают процесс его индивидуации – достижения личностью полноты и целостности бытия [11; с.15].

Некоторые исследователи ошибочно сводят роль трикстера только к де- струкции [2; с.97], забывая об амбивалентности образа. С одной стороны, кри- зисная эпоха Тридцатилетней войны породила множество циничных плутов, с другой – редких трикстеров, занимающихся «креативным разруше- нием», деконструкцией. Гротескное изображение писателем войны, не просто унёсшей жизни около 6 миллионов человек, но и приведшей, по выражению А. Грифиуса, к разграблению навеки «сокровищ души», доказывает важнейшую роль трикстера как совести культуры [12; с. 134]. В философском смысле Симплиций – «мяч преходящего сча­стья, образ изменчи- вости и зерцало непостоянства жизни человеческой» [1; с.447], в социально- политическом – олицетворение превратных судеб немецкого народа в эпоху  тяжелых  испытаний  [13;  с.363].